21 мая. Характер открывается в бедственное время

“И сказал Давид всем слугам своим, которые были при нем в Иерусалиме: встаньте, убежим, ибо не будет нам спасения от Авессалома” (2 Царств 15:14).ХП 148.1

Никогда Давид не был более достоин восхищения, чем в бедственное время. Никогда этот кедр Божий не был столь величественным, как во время борьбы против бурь и ураганов… В сокрушении духа, со слезами на глазах, но без единой жалобы он поворачивается спиной к местам своей славы и своего преступления и бегством спасает свою жизнь.ХП 148.2

К нему навстречу выходит Семей и обрушивает на него бурю проклятий и ругани, бросая в него камнями и пылью. Один из верных Давиду людей сказал: “Пойду я, и сниму с него голову”. Давид в печали и смирении отвечает ему: “Пусть он злословит; ибо Господь повелел ему злословить Давида”…ХП 148.3

Когда священники Садок и Авиафар, а также левиты, несущие ковчег Божий, символ Божественного присутствия, останавливают шествие, Давид на какой-то миг видит звезду надежды среди мрачных туч, ибо знает: если с ним будет находиться этот драгоценный символ, его положение может значительно улучшиться…ХП 148.4

Но насколько бескорыстным и благородным человеком был Давид! Подавленный страшной скорбью, Давид принимает твердое решение. Подобно высокому кедру ливанскому, он устремлен к Небу. И вот звучит царское повеление: “Возврати ковчег Божий в город”… Благоговейное и уважительное отношение Давида к ковчегу Божьему не позволило ему согласиться на то, чтобы подвергать святыню опасности и превратностям судьбы во время поспешного бегства…ХП 148.5

Царь не мог согласиться с тем, чтобы город лишился этого символа, давшему ему его название: “Гора святыни”. Если бы Давид руководствовался эгоистичными мотивами и имел высокое мнение о себе, он бы с радостью собрал все, что могло хоть как-то восполнить его тающее состояние и обеспечить его безопасность. Но он отсылает священный ларец в его место и отказывается продолжать путь до тех пор, пока не убеждается, что священники возвратились со священной ношей и водрузили ее в Сионской скинии…ХП 148.6

Голос совести, который был куда страшнее, чем голос Семея, напоминал Давиду о его грехах. Он все время видел перед собой Урию. Его великим преступлением был грех прелюбодеяния… Хотя он не собственноручно убил Урию, но знал, что виновен в его смерти…ХП 148.7

Давид вспомнил, как часто Бог трудился для него, и подумал: “Если Он примет мое покаяние, то сможет даровать мне Свое благоволение и обратить мою печаль в радость… С другой стороны, если я не угоден Ему, если Он забыл меня, если я буду обречен на изгнание или гибель, я не буду роптать. Я заслуживаю Его судов и покорюсь всему, что меня ожидает”. — Письмо 6, 1880.ХП 148.8