Глава 5 - Еврейские Пророки И Литература Древнего Ближнего Востока

Элиас Бразил де Суза

Сравнение между Библией и древней ближневосточной литературой привлекает большое исследовательское внимание и помогает лучшему пониманию библейского мира. Для сравнения библейских материалов и их небиблейских параллелей используется множество подходов. Некоторые из исследований утверждают, что Библия по большей части является продуктом своего древнего окружения ^{1См. напр., John Day, Yahweh and the Gods and Goddesses of Canaan, Journal for the Study of the Old Testament Supplement Series 265, ed. David J. A. Clines and Philip R. Davies (Sheffield: Sheffield Academic Press, 2000); Israel Finkelstein and Neil Asher Silberman, The Bible Unearthed: Archaeology’s New Vision of Ancient Israel and the Origin of Its Sacred Texts (New York: Free Press, 2001); Mark S. Smith, The Origins of Biblical Monotheism: Israel’s Polytheistic Background and the UgariticTexts (New York: Oxford University Press, 2001).}. Другие приводят веские аргументы, показывающие, что, несмотря на сходства, Библия представляет собой отличающийся и оригинальный корпус литературы среди своих древних аналогов ^{2См. напр., Jeffrey J. Niehaus, Ancient Near Eastern Themes in Biblical Theology (Grand Rapids: Kregel, 2008 [Kindle]); John N. Oswalt, The Bible Among the Myths (Grand Rapids: Zondervan, 2009); John D. Currid, Against the Gods: The Polemical Theology of the Old Testament (Wheaton, Ill.: Crossway, 2013).}.ДпП 153.1

Это исследование сосредотачивается на пророческой части Ветхого Завета, чтобы определить возможные аллюзии на небиблейские тексты ^{3В стандартном случае аллюзия - это «намеренное включение поэтом распознаваемых элементов из иных источников, предшествующих или современных, текстуальных или экстра- текстуальных» (Alex Preminger and T. V. F. Brogan, eds., The New Princeton Encyclopedia of Poetry and Poetics [Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1993], р. 38, 39). В данном исследовании признается это определение с единственным замечанием, что «аллюзия» может не всегда быть «намеренной», как, возможно, предполагает это описание.}. Тщательное исследование пророческого корпуса книг демонстрирует нам то, что пророки были знакомы с окружающими народами и писали свои литературные произведения порой во взаимодействии и часто в качестве противодействия окружающим культурам ^{4Несколько ссылок указывают на знакомство с культурами и политическими системами древнего Ближнего Востока: Ис. 10:8, Новый перевод короля Иакова («Разве не [ассирийские князья] цари?») и Ам. 1:5, Новый перевод короля Иакова («держащий скипетр из Бет Едена»), например, указывают на знакомство с ассирийской системой наместников, назначаемых при полной поддержке ассирийского царя (см. Stephanie Dalley, «Assyrian Court Narratives in Aramaic and Egyptian: Historical Fiction», in Proceedingsof the XIVRencontre Assyriologique Internationale: Historiography in the Cuneiform World, ed. Tzvi Abusch, Paul-Alain Beaulieu, John Huehnergard, Peter Machinist, and Piotr Steinkeller [Bethesda, Md.: CDL Press, 2001], р. 151). Подобное знакомство появляется у пророков, которые совершали служение во время господства Вавилонии и Персии. Можно утверждать, что такому знакомству было несколько причин: во-первых, мы должны считаться с военным и административным присутствием основных древних ближневосточных сил в Ханаане на протяжении большей части его истории (напр., Ис. 36; 37 параллельный отрывок 4 Цар. 18:17-19:37). Во-вторых, торговля и дипломатические отношения могли увеличивать доступ к литературным текстам и другим документам, которые если и были доступны, то вначале для элиты, но в конце концов и для более широких слоев местного населения. Отмечается, что иудейские посольства были посланы в неоассирийские столицы, чтобы доставлять дань, уже в 734 г. до н. э. (см. Shawn Zelig Aster, «The Image of Assyria in Isaiah 2:5-22: The Campaign Motif Reversed», Journal of the American Oriental Society 127, no. 3 [2007]: р. 249). Эти делегации проводились по ассирийским дворцам, и им делались внушения посредством доступа к ассирийскому искусству. (см. J. N. Postgate, Taxation and Conscription in the Assyrian Empire [Rome: Pontifical Biblical Institute, 1974], р. 119-130). В-третьих, ассирийцы устанавливали каменные барельефы и царские стелы в землях, прилегавших к Иудее и окружавших ее. В-четвертых, некоторые пророки, как Иезекииль, возможно, имели прямой контакт с чужеземной культурой. В-пятых, клинописные документы, как оказалось, циркулировали в Палестине, как показывают некоторые археологические открытия (см. Wayne Horowitz, Takayoshi Oshima, and Seth L. Sanders, Cuneiform in Canaan: Cuneiform Sources From the Land of Israel in Ancient Times [Jerusalem: Israel Exploration Society, Hebrew University of Jerusalem, 2006]). Таким образом, можно предположить, что либо через прямой доступ к письменным документам, либо через устную пропаганду доминирующей власти широкие слои израильского и иудейского населения были знакомы с культурными мотивами и текстами широкого древнего ближневосточного окружения.}. Определенные мотивы, фразы и темы, развитые библейскими пророками, содержатся в более ранних небиблейских текстах. Таким образом, полезно выделить некоторые из этих параллелей или аллюзий, чтобы установить богословские и герменевтические рамки для их пояснения в свете инспирации и авторитета Писания. Хотя в данной статье исследуются лишь некоторые из возможных аллюзий или случаев параллельного использования, выводы, сделанные на основании этих образцов, можно применить также и к другим случаям.ДпП 153.2

Это исследование состоит из трех основных частей. Первая часть уста-навливает параллельные мотивы и фразы; вторая - параллельные богословские темы, а третья рассматривает богословские и герменевтические последствия этих параллелей.ДпП 154.1